Привет тебе, путь узорный
витой, словно лента кружев.

— Да здравствует мир, в котором
никто никому не нужен!

Узлы расплетая, споро
готовишь вторую кожу.

— Да здравствует мир, в котором
никто никому не должен!

Стежок, ставший тропкой горной,
ещё один, ставший речкой.

— Да здравствует мир, в котором
ничто ничего не легче.

Рисованных сто историй,
и нет среди них любимой.

— Да здравствует мир, в котором
мне больше не нужно имя,
звучащее слишком гордо.

Пусть будет поименован
тобой — этот мир, в котором
ничто не бывает новым.

Ты сам себе высь и корень,
ты сам себе нить и пряха.

— Да здравствует мир, в котором
ты больше не знаешь страха.

Всё выше туман клубится,
становится всё труднее
дышать, а чужие лица
становятся всё бледнее.

Всё ниже картонный город
под мёртвой скалой маячит.

— Да здравствует мир, в котором
никто ни о ком не плачет.

Мне холод течёт за ворот,
мне ветер смыкает веки.

— Да здравствует мир, в который
уходим мы все навеки,

где смерть, что подобна морю,
тихонько целует в губы.

— Да здравствует мир, в котором
никто никого не любит,
никто никому не горе,
никто ни над кем не властен,
да здравствует мир, в котором
никто никому не счастье.

А после — на ветке ворон,
сидит, надрывая горло:

— Да здравствует мир, в котором,
да здравствует мир, в котором!

Да здравствует мир, в котором,
да здравствует мир, в котором,
да здравствует мир, в котором,
да здравствует мир, в котором