Не выкинуть порой из головы дурацкий сон, навязчивый пустяк.
Я мамонтят спасала из Невы, плывущих по-собачьи мамонтят. За ними, словно видя в них мишень, шли женщины на лодках по волнам и били изможденных малышей по спинкам и по мокрым головам.
Откуда-то я знала день и час, когда проплыть им мимо суждено, но выловить могла не всех, а часть, другие обреченно шли на дно. Они размером были, как щенки. Их строй неровный медленно редел. Я мчалась, задыхаясь, вдоль реки, ища впотьмах пологий спуск к воде. Я плакала, хватая всех подряд — я знала, что мне всех не ухватить, что лодочницы пристально следят, чтоб в воду я не смела заходить. И, рук не ощущая до локтя, на набережной стоя, не в воде, я вынимала — нет, не мамонтят, а плачущих напуганных детей.
…Я вытащить успела пятерых, и вереница смерти прервалась. Не брезгуя, дожевывала рыб большой реки сомкнувшаяся пасть. Внезапно все исчезло — лодки, плач, убийцы в лодках, жертвы за бортом, я куталась в ознобе в тонкий плащ, заглатывая воздух жадным ртом.
Когда же воду высветлил рассвет и растворилась в воздухе беда, то все еще хранила страшный след прожорливая невская вода, звала меня, манила за собой, вздыхала, как капризное дитя…
Я развернулась и пошла домой, прижав к груди спасенных мамонтят.
Сима Радченко