Смешные стихи современных поэтов, шуточные стихи 18+

Прикольные, иронические, смешные стихи всегда будут интересны и востребованны. Они злободневны, как правило, представляют собой социальную сатиру, иногда описывают бытовые взаимоотношения, иногда — какие-либо нелепые и абсурдные ситуации. Зачастую они бывают где-то циничны, а где-то даже и матерны. В связи с этим торжественно предупреждаем: утончённым натурам, а также детям до 18 лет дальше лучше не читать!

Обида поэта

Один знакомый с дикого запою
В сети мою страничку посетил
И, ухмыльнувшись рожею кривою,
Вердикт суровый тут же огласил:
— Мой друг, скажу тебе, откинув враки,
Ты на минуту даже не поэт,
И все твои стихи, что на бумаге,
Сгодятся разве только в туалет.
Корявый ритм и рифма вся кривая,
И с мыслью точно у тебя напряг,
Уж коль себя поэтом ты считаешь,
То твой диагноз четкий — ты дурак!
Поэт — ведь он, пойми, художник слова,
Он скульптор рифмы, архитектор строк!
А ты в стихах как пьяная корова,
Ступившая на утренний ледок.
Бросай ты бесполезные потуги,
Знать, не в свое корыто ты залез.
Уж коль твои растут из жопы руки —
Не стать тебе властителем сердец!

Не то чтоб я обиделся, но все же
На критику ответ мой был суров.
Я сразу же въебал ему по роже,
Удачно выбив парочку зубов,
Сломал ему ребро, затем колено,
И пару раз по печени прошел.
Искал для пущей верности полено,
Но, видно, повезло, что не нашел.
И напоследок, пнув по почкам дважды,
Ему многозначительно сказал:
— Художника обидеть может каждый…
А вот поэта — хуй ты угадал!

***

Куда деваются моржи —
Мне, дедушка, скажи.
В моржовый рай или туда,
Во тьму за гаражи?

Дед поперхнулся: «что за дичь?»
Стал красный, как кирпич.
— Ты што, круговорот моржей
Нам, смертным, не постичь!

Хорошо в Москве

Эх, хорошо в метро в Москве —
Повсюду москвичи!
Один вон помолиться лег,
Другой «уалла» кричит!

Москвич лихой пустился в пляс,
И группа москвичей
Ему прихлопывает в такт,
Палит из пугачей.

Вот по-московски говорит
Москвич в свой телефон:
«Салам!» Он, судя по штанам,
Миксфайта чемпион.

И человеку человек
Не волк, Ему хвала!
«Братуха» ты теперь жи есть!
«Красаучик!» Иншалла!

Скультур

Вечерело. Сидел угрюмо
Головой подперев кулак —
От посуд отдыхал, от рюмок
И других матерьяльных благ.

Вдруг какой-то косматый дядя
Замаячил в моем окне.
«Миль пардон, — грит, — ква на нощь гладя»
И мигает мне сквозь пенсне.

Грит: «Мёсье! Бонсуар, — с окошка —
Жё мапель, конью мэтр Огюст.
Жё тья ву исфаять немношко
Гран скультур о пьир прощьто бюст!»

Уронил я кулак к окуркам:
Все ж не первый — восьмой этаж!
Здравствуй белочка, здравствуй дурка…
«Хенде хох, — говорю, — мираж!

Уходи, я муи бораччо,
Дринк, дрэнк, дранк, убриаченн нах!
Сгинь, делирия, щас заплачу,
Нихт исфаивать ин дер нахт…»

Я трясусь, а он влез в фрамугу:
«Нё кран па, мон шер, жё сви жусь
Ан скультЕр… Отшего напуган?
Комо рюстр! Комсе аля рюс…»

Завертелся проклятый карлсон
(Я в него изловчил ногой)
Взмыл куда-то в район Прованса,
Баллистическою дугой.

И все тише, тише лихая
Промеж крыш французская брань…
«А скультур-то была б неплохая» —
Думал, гладя стакана грань.

***

В берлоге лапы, слюни и медведи.
Апатия. Валежник. Сиплый храп.
В Бангкоке пальмы. Сэр склоняет леди.
Жара. Лонгдринк, два шота. Леди — трап.

Фри бар. Прибой. Туземца профиль лунный
Досуг сулит культурный. Что у нас?
Тайга и холод. Азия и гунны.
«Единая Россия», «Автоваз».

Берлога и медведи. Летаргия.
Другое дело там у них — вертеп!
Хмельные иностранцы и нагие
Мадам в отсутствии духовных скреп.

И пофиг, что они месье скорее,
Иным, когда в крови кипит промиль…
У нас таких мгновенно, это греет,
Кругами втерли б в лагерную пыль.

У нас таких не любят, как умеют,
А там на воле ходят в неглиже.
На интуристах развелись, жиреют…
В Бангкоке надо быть настороже!

Зато тепло там, радостно (фри бар же!),
И пальмы, а не блеклая ботва!
И в бухтах не притопленные баржи,
А лайнеров жемчужные борта…

Ноябрь. Морось. Сквозняки в берлоге.
«Сосите лапу» — лозунг на стене.
Дремлю. Под брюхо поджимаю ноги.
Все чаще сраный трактор снится мне.

Космический

Не имею, блядь, скафандра!
Он маст хэв, он очень нужен!
Нет, не стать мне Александром
Македонским в этой луже.

Я мечтаю в стратосфере,
Завывая словно Лайка,
Реять диким космозверем
На «днепре», теряя гайки.

Космос — это охуенно —
Как Гагарин говорю вам,
Я б дрочил, одновременно
Проводя сеансы с ЦУПом.

Я, в иллюминатор глядя,
Представлял бы миллионы
Вас, таких унылых блЯдей,
Миллиардов семь гандонов!

Производственные цепи
По созданию айфонов —
Круто, чо, из этой степи
Ебану-ка лучше вон я.

Там, где вакуум, там нету
Потребительских моделей,
Там раздолье для поэта,
Вы бы тихо прихуели!

Я б глядел, я б корчил рожи:
Сука ЦУП, привет, че, как ты?
До чего ж ты, сука, дожил
Коль таких-тo в космонавты!

А потом бы монтировкой
Перекрыл я связь с Землею.
Мне б скафандр да сноровку —
Остальное я освоил.

Читать другие произведения этого автора

Плачет Аня на вокзале,
Мимо мчатся поезда…
Вид, как будто бы прогнали
Из уютного гнезда,

Будто разом отломалась
Дужка розовых очков.
Черной речкой расплескалась
Тушь от мокрых кулачков.

Все при ней, и стать, и формы,
И достаток вроде есть,
Что же посреди платформы
Ей не встать, не лечь, не сесть?

Не находит места Аня —
В муках мечется она.
Для сидящих в ресторане
Эта женщина странна.

О немытые окошка
Порасплющены носы,
Позабыты и окрошка,
И кружочки колбасы.

Не слыхать беседы нам их,
Но, похоже, спор идет
Между дамами в панамах:
«Упадет, не упадет…»

Чу! Вдали несется поезд
Из Москвы в Волоколамск,
И, мою кончая повесть,
Режет Аню пополам-с…

***

Национальная идея,
И креативна, и славна —
За благоденствие радея,
Лепить конфеты из говна.

Сырья в стране надолго хватит,
Рабочих рук не перечесть.
Пустяк остался — сделать фантик,
Листок бумаги пять на шесть.

Но отчего-то безыдейно
Кругом валяется говно.
И ни за совесть, ни за деньги
Не расфасовано оно.

Клещ

Было ветрено в лесу.
Провожая муху,
Клещ свалился на лису.
Прямо с дуба рухнул.

Впился в лисью шубу клещ
Восемью руками
И воскликнул: «Это вещь!
Только б не украли!

Кабы не был я клещом,
Был слоном под тонну,
Взял лису бы на плечо
И отнес портному.

Сшил бы я себе тулуп,
А детишкам шапки.
По ночам бы ездил в клуб
С блошками на шавке.

Остальное продал бы.
Выпил. Чем не повод?
И пошел искать столбы
Я себе на хобот.

Не житье, а сладкий сон!
Жалко он не вещий.
Потому что я не слон,
А ничтожный клещик…»

Выбрал место пожирней,
Чмокнул на прощанье,
И пошел домой к жене,
К шанежке со щами.

* * *

Сказала Маша: «Покажи!»
«Ты тоже!» — я сказал в ответ.
И мы зашли за гаражи.
Там ничего у Маши нет!

А у меня чего-то есть.
Нам было лет примерно семь.
Ее позвала мама есть,
А я обычно позже ем.

Все дети слушаются мам —
И сразу Маши след простыл.
А я, почувствовав обман,
Весь день капризничал и ныл.

Несправедливости ежи
Меня терзали изнутри.
Зачем я шел за гаражи
И говорил ей «На, смотри!»???

***

Грустил Буратино, снедаем тоской,
Терпя недостаток в общении:
«Что там за холстом, за дубовой доской,
В соседнем лежит помещении?

О том не сказал мне премудрый сверчок,
Не пикнула хитрая Ш´ушара.
Неужто я так и умру, дурачок,
Поленом, что папу не слушало?!

А мир полон денег, авт´о и Мальвин,
Сиянья шатра балаганного…
О, Боже Всекукольный! Благослови
Для светлого, чистого, главного!

Я в потусторонний ворвусь парадиз,
Чего бы мне это ни стоило.
Пускай деревянный, но все же артист,
Я вляпаться должен в Историю!»

И вот, навострив замечательный нос —
Продукт топора человечьего,
С разбега вонзился он по уши в холст (хрясь!)…
Застрял и болтался до вечера.

Подсказка

Весна стучалась в окна класса
И бередила душу мне.
Я отвечал про Фортинбраса,
Держа Офелию в уме.

Мне, как всегда, достался мерзкий,
Ужасно каверзный вопрос:
Что за мужик такой норвежский?
Откуда черт его принес?

Почто не Гамлета планида!
Не вероломный Розенкранц!
Ищу подсказку я, но, видно,
Меня в упор не видит класс.

Глаза стыдливо вперив в парты,
Друзья насуплено молчат.
Одни тайком играют в карты,
Другие что-то пишут в чат.

Бесследно таяла надежда.
Я камнем быстро шел ко дну.
Но вдруг Завьялова Надежда
Записку бросила одну!

Письмо летело, словно ветер,
Неся спасенье кораблю.
А в нем не мне, Петрову Пете,
Три слова: «Я тебя люблю!»

Скривила злобная гримаса
Мое лицо, а поутру
Я возле школы «фортинбраса»
Отвесил толстому Петру!

***

Поэты стали долго жить,
В неволе лихо размножаться,
Вот было двое их, кажись,
Чуть отвернулся – стало двадцать!

Они ведут себе учет
От литкружка и до союза,
Ручьем поэзия течет,
Как сок из спелого арбуза.

В ней тонет все — «Контакт», «Фейсбук»,
ЖэЖэ томим духовной жаждой.
Стихи слагаются из букв,
А их в России знает каждый!

Возможно, мучаясь вотще,
Корпеть в ночи над рифмой, либо
Писать стихи без рифм вообще,
И получаются верлибры.

На поэтический проект
Приходят не из интереса,
Здесь всякий сам себе поэт,
На крайний случай, поэтесса.

Поэты стали долго жить
И декламировать помногу.
Их просто некому душить,
Стрелять, травить…
И слава Богу!

Чуня

Дочь, тихоня и молчунья,
Пальцем тыча в ветчину,
Плачет: «Вы сожрали Чуню!
Объясните, почему?!»

Мы с женой не в силах сразу
Дать ответ из жирных уст,
Не смутив наивный разум,
Не обидев нежных чувств.

Информировать ребенка,
Налегая на филе,
Что растили поросенка
Не для модных дефиле?

Рассказать, что я беспечно
Пару сотен Буратин
За сезон отправил в печку?
И не только я один!

Что бабуля наша, дабы
Раньше в гроб вогнать подруг,
Носит Бабушку удава
Бывшей талии вокруг?

Что Енотик, шедший с песней
Про улыбку через лес,
В шубе выглядел уместней
И от старости не лез?

Ей поведать не возьмусь я
Тайну теплых одеял.
Это два веселых гуся!
Те, которых я стрелял.

Объясниться – труд нелегкий,
Какова на деле жизнь:
«Сказки – ложь, да в них намеки…
Ладно, дочка, спать ложись!»

Вышел из дому. На небе
Солнце светит в синеве.
На моей макушке Бэмби.
Я противен сам себе…

Я люблю вас очень сильно,
Хоть не видел вас ни разу,
Глаз не видел ваших синих
Или карих – даже глаза.

Может, даже вы безглазы,
Мне не важно, я люблю же!
Может быть, вы безобразны,
Нестройны и неуклюжи.

Мне плевать на все на это,
Все равно безумно буду
Вас любить я беззаветно,
Даже если вы – бабуля,

Даже если вы – девчонка
Или средних лет мужчина,
Или чья-то собачонка,
Потому что есть причина:

Без любви жить очень плохо
И порой невыносимо.
Может, вам насрать и похуй,
Я люблю вас очень сильно!

***

Муза нынче не со мной,
Может, день дурацкий?
Даже в ленте новостной
Катастроф нет аццких.

Вот бы рухнул самолет
На пятиэтажку!
Я бы стих наёбал влет
О страданьях тяжких.

Вот затонет теплоход
С тысячей туристов,
Я тогда стишок в блокнот
Накатаю быстро!

Как погибла чья-то мать,
Как погибли дети,
Чтоб вопрос потом задать:
Кто за все ответит?

Буду Господа винить,
Пользуясь моментом –
Натворил, подлец, хуйни!
Натворил конкретно!

«Посвящаю кораблю!»
Кину в ынтернеты.
Сразу всех перескорблю!
Стану вмиг поэтом!

Сотни смайликов в слезах,
Лайки и репосты!
Знаменитым в соцсетях
Стать довольно просто.

***

Олег в лесу зарыл Галину,
А через год пошла молва,
Что там грибы размером с дыню,
Но вместо шляпки — голова.

Что в месте, где лежит Галина,
Лесник рассказывал не раз,
Растет высокая рябина,
Но вместо ягод – гроздья глаз.

Паук плетет там паутину
Из прядей девичьих волос,
В ней пожилой погиб мужчина,
Застрял груженый лесовоз.

Давно Галину все забыли,
Но в том лесу день ото дня
На месте проклятой могилы
Творится странная хуйня.

Читать другие произведения этого автора