В котором, мысль стреляет в чувство.
Нет! ловкий ум, как юркий птицелов
Подманивает чувства в клетки слов.
В неволе чувства быстро умирают,
И лишь пока идет полураспад,
Их как-то худо-бедно покупают.
Поэты попадают в ад —
Им там все мило, близко и знакомо:
Все те же стулья, желтый тусклый свет…
Они ведут себя!.. и чувствуют, как дома,
Как-будто ада нет!? И смерти нет!
Поэзия! — прокрустово занятие —
Членовредительство, галера, самосуд —
Ты то герой, то шлюха в красном платье…
Нет! ты рыбак-наживка-рыба-пруд.
С деньгами полосами — густо-пусто
(о деньгах не хотел — но это, как душевный спазм)
Искусство так рифмуется с капустой,
Что очень уж велик соблазн.
Оно и ясно — зрелый онанист искусства
Вам впаривает, будто-бы он бард.
Его легенде не хватает чувства —
Лишь эквилибр — из софта делать хард
И превращать себя в язык и в било,
Чтобы раскачиваться в ваших головах
И заниматься тем, что сердцу мило —
Просверливанием дырочек в словах.
Какой в них смысл!? И сколько толку?
…Нашедшему, в стогу иголку
Из ушка явится верблюд, а там и ангелы поют,
Свалившие от бога в самоволку.
Что станут танцевать на кончике пера,
Испытывая острый тонкий кайф —
От игр; менять и подменять слова.
(перо — как стилос, и перо — как найф)
А ты для них — лишь некий кровосток.
Ты — вор, жужжащий, в направленьи улья…
Нет! неразборчиво исписанный листок,
Слепые окна и пустые стулья…
И эти стулья — даже как-то в тему…
И ночи; оглушительно — тихи…
И надо только написать поэму,
О том, как тяжело писать стихи.
P.S. Искусство есть искусство есть искусство… В. Набоков’]